Александр Филей – молодой талантливый филолог, координатор акции «Тотальный диктант» в Латвии. И еще многие его знают как знатока русской истории Латвии. Александр проводит экскурсии по русской Риге, периодически выступает с лекциями в Русском центре фонда «Русский мир» в Балтийской международной академии. Несколько своих исследовательских работ он посвятил истории родного языка и славянской этимологии на территории Латвии. По его глубокому убеждению, русский язык на нынешней территории Латвийского государства имеет давние исторические корни, поэтому по определению не может быть тут просто одним из иностранных языков. На нём и сегодня говорит и пишет почти половина населения страны.

– Сохранила ли история доказательства присутствия русского языка на территории древней Латвии?

– Их более, чем достаточно, и серьёзные историки эти факты не подвергают сомнению. В средневековой период в Латвии отмечалась активная культурная жизнь, русский язык здесь явно бытовал, особенно в купеческой среде, поскольку многие иностранные торговцы – в данном случае имеются в виду выходцы из Пскова, Полоцка, Смоленска – прибывали в Ригу, останавливались на подворье и вели здесь активную торговлю.

В те времена Рига в Ливонии, равно как и Ревель в Эстляндии, являлись двумя крупными центрами переводческой культуры. В Риге существовал своего рода институтов «толков» – толмачей, которые профессионально изучали русский язык и оказывали помощь торговцам в осуществлении практического устного перевода. То есть, если мы говорим, как бы сейчас сказали, о статусе русского языка средневековой Риги, то можно говорить об активной русской лингвистической жизни будущей латвийской столицы XII-XIII веков. В первую очередь, это касалось жителей, проживающих в так называемой Русской деревне – это современная ул. Пивоваренная (Алдару), которая до XVI столетия называлась platea Rutenorum (то есть «Русская улица»).

Если судить по рижским хроникам того времени, то территория Русской деревни охватывала квадрат от Пороховой башни до зданий нынешнего латвийского парламента. Русские, жившие в окрестностях города, употребляли определенное количество языковых заимствований из главного в тот период – немецкого – языка. Например, существовали некоторые речевые единицы, напрямую заимствованные у немцев – мейстер (магистр),макер – делец, езель – подмастерье. И наоборот, немцы активно заимствовали из русского такие слова, какRubell («рубль»), dening («деньга»), Namestnick (титул наместника) и само слово толк («толъкъ», «толковать» в значении «переводить»).

– С какого времени можно говорить о фактах присутствия русского языка на территории Латвии?

– Ещё до XIII века, то есть, до начала истории Ливонской конфедерации, связанной с немцами. Русские торговцы и представители православной церкви в 1229 году принимали участие в составлении Смоленской торговой правды, определявшей размер торговой пошлины, а также места компактного проживания русских купцов в Риге, а немецких – в Полоцком подворье. В хронике были отмечены как участники процесса, «лучший поп Еремей и умный муж Пантелей».

К слову, одна из причин объявления Иваном Грозным военной кампании, это – притеснение и угнетение русских торговцев на территории Русской деревни со стороны рижского магистрата.

Бывали и случаи юридического произвола, незаконной конфискации у них товара и даже грабежей на большой псковской дороге (тогда это был песчаный путь Рига-Псков, сейчас – современный участок главной рижской улицы – Бривибас). В те же годы был закрыт и разграблен древнейший православный храм – церковь Николая Чудотворца в Риге…

Исходя из упомянутых исторических реалий, мы сегодня на полном основании можем утверждать, что русский язык функционировал на территории средневековой Латвии в основном в среде русских торговцев, многие из которых, кстати, имели здесь недвижимость. Русский был языком торгового общения и в 15 веке, что подтверждается в том числе и упоминанием в хронике некоего Тимошки, который отстаивал интересы Риги на немецкой торговой ярмарке в Любеке.

Русский язык был очень значимым и актуальным для немецкого населения Лифляндии, которое обогащалось за счёт монополии на торговлю с русскими купцами. Между прочим, прибалтийские немцы даже монополизировали право на использование русского языка! В рамках ганзейских договоров были оговорены отдельные законы, согласно которым русский язык можно было изучать только жителям Ганзы. В Средние века существовал запрет на обучение не немцев русскому языку.

– А коренное население – латыши? Мало того, что немецкие бароны запрещали им селиться в Риге, так, получается, что и русский язык для них был под запретом?

– В Средние века латыши в целом были отстранены от основных торгово-экономических рычагов в жизни Риги. Они занимались преимущественно транспортировкой, сортировкой рыбы и других продуктов на набережной, взвешиванием товаров на городских весах – Важне. И эта ситуация не менялась довольно долго.

Если говорить об образовании, участии в торговой и культурной жизни страны, то и тут ситуация изменилась только через два столетия после распада Ганзы (ганзейский союз был распущен в 1669 г. – «Русский мир»). То, что латышам пришлось долго дожидаться своего звёздного лингвистического часа, – это объективный факт.

Богатая немецкая прослойка в то же время была кровно заинтересована в обучении русскому языку. Более того, существовали специальные разговорные практики, когда немецких юношей направляли в Новгород или в Псков на постоялые дворы, где они проходили разговорную школу, общаясь с жителями северо-западной Руси. Молодые ганзейские ученики охотно осваивали механизм простой разговорной русской речи, чтобы выработать для себя гибкую модель речевого поведения в общении с русскими торговцами. Таким образом, русский язык в средневековой Латвии обладал важным экономическим статусом и являлся своеобразным лингвистическим капиталом.

– А в современном латышском языке насколько распространены заимствования из русского?

– В церковной, сельской, городской и даже политической латышской лексике присутствуют исконно древнерусские слова – это krusts («крест»), grēks («грех»), baznīca («церковь»), karogs («хоругвь»),tirgus («торг»), cena («цена»),bezmens («безмен»), grāmata («грамота», «письмо», позднее – «книга»), что говорит о псковском, новгородском и полоцком влиянии.

В современном живом латышском языке присутствуют заимствования из древнерусского языка, причём многие латыши даже не воспринимают эти слова как чужеродные, настолько давно они вошли в речь. Взять, к примеру, такое слово на латышском языке – burkāni (морковь). В псковских и новгородских говорах до сих пор распространена такая речевая форма, как боркан, а также прилагательное борканный («морковный»).

Существенное влияние на русский и латышский языки на территории Латвии, конечно, оказал немецкий язык, под воздействием которого формировался язык деловых грамот и речевых формул, которые оттачивались и употреблялись русскими делопроизводителями, переписчиками, толмачами.

В XVII веке многие старообрядцы нашли убежище в шведской и польской Ливонии, там их язык вошёл в обиход, что в свою очередь отразилось на ситуации с русским языком в довоенной Латвии 20-30-х годов, после того как произошло её отделение от России.

– В этот период, спасаясь от революции, сюда хлынули представители русской белой эмиграции — они тоже внесли свою лепту в формирование русского языка на территории Латвии?

– В Советской России в 1918 г. была проведена языковая реформа, упрощающая правописание. В Латвии же этого сделано не было. Кроме того, в те годы в республике существовали как бы два параллельных русских языковых поля. Одно касалось простонародной сельской речи, бытовавшей, например, в Латгалии. Здесь выработался такой своеобразный местный речевой канон, который никоим образом не был идентичен столичному русскому языку.

В Риге большой процент населения как раз и составляла русская эмигрантская интеллигенция – научная, артистическая, преподавательская, офицерская, которая использовала особый утончённый язык, изобиловавший дореволюционными литературными оборотами. Даже шрифт в русской прессе сохранился старый – дореформенный. Это делалось из соображений чести и престижа, а также из стремления сохранить отличия от языка «большевистской России». Например, в русской рижской газете «Сегодня» писали «спортист», вместо – спортсмен, «фильма», вместо – фильм.

На модель русского языка довоенной Латвии оказывали влияние латышский и немецкий языки. Здесь долгое время говорили «Хозяйственная камера» вместо Торговая палата, «шпалеры» вместо ковров, «тышлер» – столяр, «абсольвентка» – выпускница.

Кроме того, никто не отменял Московский форштадт (или Московское предместье – исторический район Риги, в котором селились в основном русские купцы и ремесленники – «Русский мир»), где бытовала совершенно особая речевая стихия, часто не подчинявшаяся законам официальной (газетной, «интеллигентской») нормы. Это был язык русских ремесленников, мастеровых и торговцев.

Известный исследователь и лингвист XIX века Иван Желтов сохранил для нас некоторые особенности русского языка Риги XIX века, который оказал влияние на разговорную речь Московского форштадта 20-х годов ХХ столетия.

В межвоенной Латвии латышский, русский и немецкий языки между собой активно соприкасались и взаимообогащались. Нельзя исключать и четвёртый фактор – идиш, который в 30-е годы влиял на модель русского городского языка, в основном в сфере профессионализмов и жаргонизмов. Но в связи с исчезновением по объективным историческим обстоятельствам двух контактирующих языков – немецкого и идиш, лингвистическая палитра русского языка Латвии претерпела значительные изменения. Сегодняшний русский язык второй независимой республики – это совсем не то, что русский язык времен первой независимой Латвии.

– В России сразу распознают приезжих из Прибалтики, даже если они русские. Чем наш русский язык отличается от языка, на котором говорят россияне?

– Немного отличается. Русские Латвии в повседневной речи широко употребляют лексические летонизмы, предлагая «встать в ринду», а не в очередь, удостоверение называют «аплиецибой», учительницу (в основном латышского языка) могут назвать «сколотая»… Но важным является и фактор этикетных летонизмов.

Среди русскоязычных жителей Латвии уже давно стало привычным делом, когда они не расслышали или не поняли обращенного к ним вопроса, переспрашивать: «Что, пожалуйста?». Это чисто латышская речевая форма, но латвийские русские её охотно используют. У россиян это форма вызывает удивление. Лингвисты даже начинают говорить о существовании некоего регионального варианта русского языка в Латвии, который, кстати, отличается от регионального русского языка в Эстонии.

Русский в Латвии более близок, может быть, к петербургской этикетной речевой норме, он более деликатен и дипломатичен. Мы часто используем обтекаемые и дипломатичные обороты речи. Возможно, сказалось многолетнее влияние латышской речевой культуры. Бесспорно влияние немецкого языка, который через латышский повлиял и на местный русский.

Русский язык в Эстонии более сложен, он изобилует нарочито усложненными речевыми оборотами, которые характерны для речевой структуры угро-финской семьи языков. Ухо лингвиста сразу чутко улавливает все эти непохожие моменты. На синтаксис русского языка Эстонии, конечно же, оказывает влияние государственный язык страны. Должен отметить, что и в Латвии, и в Эстонии русский язык функционирует неполноценно. У русского языка здесь нет никакого официального статуса, значит, нет привычки составлять документы, полностью исчезла традиция официального делового стиля русского языка.

– А русским Латвии действительно этого так не хватает?

– Если судить по референдуму о статусе русского языка, который прошёл в Латвии три года назад, не хватает. Тогда около 300 тысяч жителей страны высказались за придание русскому языку статуса государственного, но власти в очередной раз проигнорировали желание национальных меньшинств. Для того, чтобы язык существовал и развивался максимально богато и полноценно, всё же необходимо придание ему официального статуса. 

– Вы стали куратором международного проекта «Тотальный диктант» в Латвии, чтобы поднять роль и престиж русского языка?

– Думаю, одна из основных задач проекта – популяризация грамотного письма. Кроме того, диктант пробуждает интерес к современным образцам русской культуры. Нас радует, что с каждым годом увеличивается количество желающих проверить свою грамотность в Риге. В прошлом году к нам присоединились некоторые латвийские города – Вентспилс, Даугавпилс, Елгава, Лиепая, Олайне, Екабпилс. А в этом году Тотальный диктант выразили желание писать даже жители Валмиеры. Вы только представьте, это же – классическая латышская среда! И даже там нашлись представители русской общины, которые решились принять участие в международном проекте по русскому языку.

Географическое расширение проекта в Латвии, несмотря на объективно сложную ситуацию с «русским вопросом», когда повсеместно закрываются русские школы, растёт давление на учебные заведения, когда русский язык фактически стёрт с фасадов домов и городов, к русскому проекту присоединяются такие типично латышские города как Валмиера. Это очень радует и настраивает на положительный лад.

Информационный портал Фонда «Русский мир»